Лис смотрит вчера на мои ладони и говорит, мол, руки у тебя совсем восстановились.
-Да, - киваю я, - почти. Только видно, что кожа темней, как будто перчатки.
- И холодные пиздец, - хмыкает Лисёныш.
- Прямо как грифонье сердце, - улыбаюсь я.

А ещё как-то раз сидит Лис работает и вдруг как посмотрит на меня встревоженно.
- Что? - удивляюсь я.
- Ты как-то тяжело дышишь. Обычно у тебя такое дыхание перед тем как тебе станет плохо.

То есть он помнит, как я дышу перед панической атакой, и, даже занятый делами, бессознательно прислушивается, всё ли со мной в порядке.